Введение

Биография Василия Ивановича Сурикова

Общая характеристика творчества В.И. Сурикова

"Утро стрелецкой казни"

"Боярыня Морозова"

"Меньшиков в Березове"

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

Василий Иванович Суриков - величайший русский исторический живописец. Он подлинно народный художник в таком же смысле, как Пушкин - народный поэт и Глинка - народный композитор. Истинные творцы русской национальной культуры, они в своем искусстве воплотили самые главные, самые драгоценные черты народного характера. Суриков создал произведения живописи такого же всеобъемлющего национального значения, как Пушкин в поэзии и Глинка в музыке.

Исторические полотна Сурикова производят неотразимое впечатление на зрителя, несмотря на то, что были созданы много десятилетий назад.

История жизни и творческого развития Сурикова представляет огромный интерес, так как позволяет глубже понять творческие замыслы художника и глубже подойти к самой сердцевине его произведений.

"В Сибири народ другой, чем в России: вольный, смелый. И край-то, какой у нас. к югу тайга, а к северу холмы, глинистые-розово-красные. И Красноярск - отсюда имя; про нас говорят: "Краснояры сердцем яры" - говорил Суриков.

Биография Василия Ивановича Сурикова

Василий Иванович Суриков родился в 1848 году в сибирском городе Красноярске. Старинный казачий род Сурикова происходит с Дона. Там, среди населения станиц Урюпинской и Усть-Медведицкой, еще совсем недавно встречалась фамилия Суриковых. В середине XVI века с Дона, с казачьим войском Ермака, предки Сурикова пошли на завоевание Сибири; под знаменами Ермака они сражались с полчищами Кучума, а потом осели на новых землях на постоянное жительство. В истории Красноярска неоднократно упоминается фамилия Суриковых. Предков Сурикова считают одними из основателей города. Они участвовали в знаменитом бунте против царского воеводы Дурново, которого казаки и татары, жестоко избив, изгнали из Красноярска. В честь деда Сурикова, казачьего атамана, один из островов на Енисее назван Атаманским.

Художник гордился казачьим происхождением, любил рассказывать о своих смелых и вольнолюбивых предках и не без внутренней гордости отмечал в себе самом и в своих близких черты независимого казачьего характера.

В середине XIX века казаки "большого полка", как именовалось потомство войск Ермака, начали приписываться: кто в городе - к мещанскому сословию, кто в деревне - к крестьянству. Отец художника поступил на гражданскую службу. Прасковья Федоровна Сурикова, мать художника, также происходила из старинной казачьей семьи Торгошиных, именем которых называлась целая станица на Енисее, против Красноярска. Семья Суриковых жила небогато. Был у них свой небольшой деревянный дом, выстроенный в тридцатых годах взамен старого, сгоревшего во время большого пожара, истребившего значительную часть деревянных построек города. В этом доме и родился Василий Иванович Суриков. Детство оставило в душе художника неизгладимые впечатления. Память его навсегда сохранила, словно выкованные могучей рукой из какого-то драгоценного материала, человеческие образы.

"Первое, что у меня в памяти осталось, - рассказывал он, - это наши поездки зимой в Торгошинскую станицу. Торгошины были торговыми казаками - извоз держали, чай с китайской границы возили от Иркутска до Томска, но торговлей не занимались. Жили по ту сторону Енисея - перед тайгой. Старики неделеные жили. Семья была богатая. Старый дом помню. Двор мощеный был. У нас тесаными бревнами дворы мостят. Там самый воздух казался старинным. И иконы старые, и костюмы. И сестры мои двоюродные - девушки совсем такие, как в былинах поется про двенадцать сестер. В девушках была красота особенная: древняя, русская. Сами крепкие, сильные. Волосы чудные. Все здоровьем дышало".

В 1854 году отец художника по службе был переведен из Красноярска в село Сухой Бузим, на шестьдесят верст к северу, и вся семья отправилась с ним. "В Бузиме, - вспоминал художник,--мне вольно было жить. Страна была неведомая. Степь немереная. И медведей полно. До пятидесятых годов девятнадцатого столетия все было полно: реки - рыбой, леса - дичью, земля - золотом. Из Красноярска целый день лошадьми ехали. Окошки там еще слюдяные, песни, что в городе не услышишь. И масленичные гулянья и христославцы. У меня с тех пор прямо культ предков остался. Во всех домах в Бузиме старые лубки висели - и самые лучшие". Там Суриков выучился ездить верхом и пристрастился к охоте. Но самое главное - начал много рисовать. Особенно любил он изображать лошадей, что далось ему не сразу; работник Семен показал, как надо рисовать ноги, чтобы лошади казались бегущими. Никаких красок у него тогда еще не было, и когда он с какой-то гравюры срисовал портрет Петра Первого, то раскрасил его так: мундир-синькой, а отвороты-брусникой.

суриков картина исторический художник

Об этом побеге сам рассказывал так; "Вышел в поле. Пастухи вдали. Я верст шесть прошел. Потом лег на землю, стал слушать, как в "Юрии Милославском", нет ли за мной погони. Вдруг вижу, вдали - пыль. Глядь - наши лошади. Мать едет. Я от них от дороги свернул - прямо в поле. Остановили лошадей. Мать кричит: "Стой! Стой! Да никак ведь это наш Вася!" А на мне такая маленькая шапочка была - монашеская. "Ты куда?" И отвезли меня назад в училище".

Постепенно Суриков освоился с обстановкой школы; наказания, применяемые к нерадивым ученикам, для него не были более страшны. Он учился отлично, переходил из класса в класс с наградами и в 1861 году блестяще закончил училище.

Особенно важное значение для будущего художника имели уроки рисования, которое преподавал Николай Васильевич Гребнев. Известно, что Гребнев с 1847 по 1856 год обучался (главным образом под руководством художника А.Н. Мокрицкого, ученика А.Г. Венецианова и К.П. Брюллова) в Московском Училище живописи и ваяния, усердно копируя картины старых мастеров и современных художников. Он даже посвятил начало 1855 года изучению старой живописи в Эрмитаже, временно уехав из Москвы. В том же году он был удостоен звания свободного художника за портрет и этюд "Девочка с кувшином". Вскоре Гребнев женился и уехал учительствовать в Красноярск. В Красноярске помимо преподавания он брал заказы на живопись в церквах. Этому скромному художнику выпала высокая честь быть первым учителем Сурикова. Может быть, единственный раз за всю свою жизнь Гребнев встретил ученика, столь явно одаренного. Заслуга Гребнева в том, что он сумел угадать талант Сурикова в самой ранней стадии его развития, горячо в него уверовал, много работал со своим учеником, энергично поддерживал в нем решение всецело посвятить себя живописи и поступить в Академию художеств, чтобы там получить правильное художественное образование. Суриков вспоминал о Гребневе с чувством живой благодарности как о своем начальном учителе, сообщившем ему основы художественной грамоты, помогшем увидеть живописную красоту природы, понять пластическую красоту художественной формы. "Гребнев меня учил рисовать, - рассказывал Суриков, - чуть не плакал надо мной". От Гребнева же Суриков услышал вдохновляющие рассказы о художниках: Карле Брюллове, слава которого еще тогда гремела, Айвазовском - "как тот воду пишет, - что совсем как живая, как формы облаков знает". Гребнев давал Сурикову копировать гравюры с картин старых мастеров, воспитывал на классических образцах его вкус, ведя к пониманию прекрасной формы. По воскресеньям он брал с собой Сурикова за город, на этюды. Вместе они ходили в лес, поднимались на Караульскую гору, что возвышается над Красноярском. Оттуда, с вершины холма, Гребнев заставлял Сурикова рисовать город, наглядно разъясняя ученику законы воздушной перспективы и особенности живописи на открытом воздухе. Вот когда Суриков уже узнал о пленэре. Благодаря Гребневу Суриков овладел техникой акварельной живописи, в которой впоследствии достиг высокого совершенства.

В 1859 году умер отец Сурикова. Художник сохранил в своей памяти образ этого строгого, даже сурового человека. У него был прекрасный голос и художник считал, что любовь к музыке он унаследовал от отца. После смерти отца семья вернулась в свой дом, в Красноярск. Жизнь стала труднее. Матери назначили вдовью пенсию - три рубля в месяц. Верх своего дома Суриковы сдали квартирантам за десять рублей, сами поселились внизу. Хозяйство и все заботы о семье целиком легли на плечи матери, что впрочем было не сложно - в семье царило полное единодушие.

Она была хорошей хозяйкой и искусной рукодельницей. Плела кружева, вышивала гладью, бисером и гарусом. Скудный бюджет семьи восполнялся ее заработками. Мать, сестры и младший брат Александр дружно делили между собой выпавшие на их долю тяготы.

Еще при отце она была всегдашней заступницей за детей, а теперь, овдовев, воспитывала их с умом и заботливостью. Как многие неграмотные люди, она превосходно владела устной речью и умела одним словом метко охарактеризовать человека. Суриков любил рассказывать о ее смелом, мужественном характере.

В 1864 году Суриков поступил на государственную службу, был зачислен в штат Енисейского губернского управления на мелкую канцелярскую должность. Но занятий искусством он не оставлял, более того, его опыты все больше и больше привлекали к себе внимание местных знатоков и ценителей. В декабре 1867 года Красноярский губернатор П.Н. Замятин обратился в Совет Императорской Академии художеств с просьбой о приеме Сурикова учеником в Академию. В Петербург вместе с официальным прошением были посланы его рисунки. Совет Академии дал положительный отзыв о способностях юноши, его отъезд в столицу был решен. Красноярский городской глава, богатый золотопромышленник П.И. Кузнецов принял на себя материальные заботы о будущем художнике и нес их вплоть до окончания им Академии художеств. 11 декабря 1868 года Суриков покинул родной город.

Сильное стремление к обучению живописи заставило его сначала переехать в Санкт-Петербург, где в 1869-1875 годах он обучался в Петербургской Академии Художеств у знаменитого педагога Чистякова, который уже в те годы говорил о Сурикове, как о лучшем ученике школы. Начиная с 1877 года Cуриков живет и работает в Москве, позже вступив в Товарищество Передвижных Художественных Выставок. Здесь, в Москве, Cуриков создал свои наиболее значительные произведения - монументальные исторические картины "Утро стрелецкой казни" (1881), "Меншиков в Березове" (1883), "Боярыня Морозова" (1887).

Общая характеристика творчества В.И. Сурикова

С глубиной и проницательностью истинного историка и духовидца художник раскрыл в них истоки трагических противоречий истории, внеземную логику ее движения, показал борьбу исторических сил в петровское время, в период раскола. Главным действующим лицом в этих картинах выступает народная масса, представленная разнообразными типами, раскрывающими национальный русский характер. Сурикова привлекают сильные яркие личности, концентрирующие в себе бунтарский дух народа - исполненный яростной решимости и неукротимого духа сопротивления рыжебородый стрелец в картине "Утро стрелецкой казни", проникнутая страстью и фанатичной убежденностью подвижничества боярыня Морозова в одноименной картине. С большим мастерством и любовью к созданному народным гением передает художник облик площадей и улиц старой Москвы, заполненных толпой народа, изображает одежду и утварь, вышивку, резьбу по дереву, религиозную архитектуру и деревенские сараи. В своих монументальных по форме картинах Суриков создал новаторский тип композиции, в которой движение людской массы, охваченной сложной гаммой переживаний, выражает глубокий внутренний смысл события. В его произведениях общий колорит, основанный на гармонии полнозвучных чистых красок, ритм цветовых пятен, фактура и манера наложения красочных мазков служат важным средством передачи общего настроения, атмосферы изображаемого события, психологической характеристики персонажей. В 1888 году, после неожиданной смерти жены, Суриков впал в острую депрессию и охладел к живописи. Никто не знает, какую боль и душевные терзания пришлось ему пережить. Но, как настоящий титан, Суриков не был сломлен. Своеобразным символом его тогдашнего просветления и возрождения служит гениальная картина "Исцеление слепорожденного Иисусом", в которой в облике прозревшего угадываются черты самого художника. Преодолев, после поездки в Сибирь в 1889-90 годах, это тяжелое душевное состояние, он создал необычайно яркое, жизнерадостное полотно Взятие снежного городка (1891 год), запечатлевшее обобщенный образ русского народа, полного удали, здоровья и веселья. В исторических картинах 1890-х годов Суриков вновь обращается к национальной истории, останавливаясь на событиях, в которых проявлялись исторический дух, единство и мощь русского народа. В картине "Покорение Сибири Ермаком" (1895 год) показан подвиг русских воинов во имя освобождения родной земли. Полотно "Переход Суворова через Альпы" (1899 год) воспевает мужество и отвагу русской армии. Но, надо заметить, что эти произведения уже не отличаются таким совершенством, как гениальные шедевры 1880-х годов. Следующая работа художника в историческом жанре - Степан Разин (1910 год). Помимо грандиозных произведений, написанных на сюжеты русской истории, Суриков создавал также прекрасные камерные портреты, в которых проявилось портретное дарование мастера, его глубокий интерес к душевному миру простого русского человека

Надо заметить, что уже в годы своего учения, обратившись к жанру исторической живописи, Суриков занял свою, новую, нишу в искусстве - он открыто стремился преодолеть условности и догмы академического искусства, с его пустотой и холодностью, смело вводя в свои картины бытовые мотивы, добиваясь конкретной историчности архитектурного фона и деталей, убедительности свободной группировки фигур и окружения. С самых первых своих шагов Суриков пошел не путем скучно-официозной исторической живописи, а путем живого погружения в изображаемое событие, доводя его до степени глубокой сопричастности зрителя к историческому моменту.

В творчестве Василия Сурикова доминирует повелительная убежденность галлюцината. Он действительно видит прошлое, варварское, кровавое, жуткое прошлое России и рассказывает свои видения. Рассказывает так выпукло, так ярко и вдохновенно, словно не знает различия между сном и явью. "Все, что существует - сон. Все, что не сон - не существует", - словно говорит Суриков. Эти видения-картины фантастическим реализмом деталей и цельностью обобщающего настроения вызывают чувство, похожее на испуг. Мы смотрим на них, подчиняясь внушениям художника, и бред его кажется вещим. Правда исторической панорамы становится откровением. В трагизме воскрешенной эпохи раскрывается загадочная, трагичная глубина народной души. В этом своем фантасмагоричном погружении Суриков уже подобен Достоевскому, а также своим более юным последователям - Врубелю и Блоку

Суриков был историческим живописцем по призванию, по самой сущности своего таланта. История была для него вовсе не тем костюмированным спектаклем, каким видели ее живописцы-академисты, у которых даже Козьма Минин смахивал на задрапированного в тогу римлянина. Для Сурикова история была чем-то до конца родным, близким и как бы лично пережитым. В своих картинах он не судит и не выносит приговор. Он как бы зовет вас пережить вместе с ним события прошлого, вместе с ним подумать о судьбах человеческих и судьбах народных.

"А как любил Суриков жизнь! Ту жизнь, которая обогащала его картины. Исторические темы, им выбираемые, были часто лишь "ярлыком", "названием", так сказать, его картин, а подлинное содержание их было то, что видел, пережил, чем был поражен когда-то ум, сердце, глаз внутренний и внешний Сурикова, и тогда он в своих изображениях - назывались ли они картинами, этюдами или портретами - достигал своего "максимума", когда этому максимуму соответствовала сила, острота, глубина восприятия. "

Суриков говорил, что композиция - это математика. Много и упорно работал он над композиционным построением каждой фигуры, группы, меняя ракурсы и повороты. До нас дошли далеко не все эскизы к его картинам, но и того, что осталось достаточно, чтобы представить всю огромную подготовительную работу к каждому произведению. Так, к Боярыне Морозовой сохранилось тридцать пять эскизов, одиннадцать - к Покорению Ермаком Сибири, десять - к Степану Разину. Каждый раз, работая над картиной, Суриков ясно и живо "видел" все свои персонажи. Иногда это были лица людей близких, знакомых еще по Красноярску, а иногда приходилось долго и напряженно искать, вглядываясь в лица встречных на улице, что зачастую приводило к курьезным ситуациям. "Суриков не только великий реалист-ученый, но по существу своему поэт, и, быть может, сам того не сознавая, этот художник обладает огромным мистическим дарованием. Как Менцель близок по духу мистику и реалисту Гофману, так точно Суриков близок по духу мистику и реалисту Достоевскому. Лучше всего это сходство заметно в его женских типах, как-то странно соединяющих в себе религиозную экстатичность и глубокую, почти сладострастную чувственность. Это те же "хозяйки", "Грушеньки", "Настасьи Филипповны". Но и все у Сурикова, у этого неумолимого реалиста, отзывается чем-то сверхъестественным - не то Богом, не то бесом. "

Когда ставилась точка, когда накрепко запертые двери суриковской студии раскрывались, и картина, несколько лет таимая, делалась общим достоянием, - оказывалось, что из рук этого сторонящегося, особого человека вышло произведение такой невероятной общезначительности, простоты и доступности, такой собирательной народной души, что даже хотелось снять имя автора и сказать, что это безымянное, национальное, всерусское создание, как хочется сказать, что безымянная собирательная всерусская рука писала Войну и Мир.

При всем при этом Суриков - истинно русский художник, со всеми русскими достоинствами и русскими недостатками. Он не чувствует и не любит абсолютной красоты форм, и он в погоне за общим поэтическим впечатлением подчиняет чисто формальную сторону содержательной. Несомненно, это слабое место в его творчестве. Но уже за то ему спасибо, что он сумел пренебречь ложной, академически понятой красотой форм, а главное, за то, что он сумел, отдаваясь вполне своему вдохновению, найти что-то совершенно своеобразное, новое, как в рисунке, так и живописи и в красках. По краскам не только "Морозова", но все его картины прямо даже красивы. Он рядом с Васнецовым внял заветам древнерусских художников, разгадал их прелесть, сумел снова найти их изумительную, странную и чарующую гамму, не имеющую ничего похожего в западной живописи." (А.Н. Бенуа)

Суриков очень ценил свою творческую свободу. Много раз предлагали ему преподавательскую работу в Академии, в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, но он всегда отказывался. На этой почве у Сурикова даже произошло охлаждение отношений с Репиным.

Рассказывает сам Суриков: "Репин стоит предо мной и просит меня на работу в Академию. Мне это было смешно и досадно. Я и говорю ему: "На колени!". Представьте себе, стал на колени. Я расхохотался и сказал ему: "Не пойду!"" Не было у Сурикова и постоянного дружеского круга. Он не чуждался общения с людьми, не был как-то особенно суров или угрюм, просто ему это не было особенно нужно. Время от времени он сближался с Репиным, Михаилом Нестеровым, другими художниками, некоторое время дружил со Львом Толстым, но главным для него были его работа, картина, которую он писал, его семья и близкие. С ними он был всегда добрым, нежным, внимательным. Дочь Павла Третьякова, Вера Зилоти, вспоминала о Сурикове: "Умный-умный, со скрытой тонкой сибирской хитростью, он был неуклюжим молодым медведем, могущим быть и страшным и невероятно нежным. Минутами он бывал просто обворожительным".

"Утро стрелецкой казни"

В "Утре стрелецкой казни" (1881, Третьяковская галерея) Суриков запечатлел эпилог той страшной исторической трагедии, которой началось царствование Петра Первого.

Это "начало славных дней Петра", омраченное мятежами и казнями, и изображено Суриковым.

Сам Петр спешно вернулся в Москву и лично повел розыск. Казни стрельцов происходили в Преображенской слободе и в Москве, в разных местах, в том числе у стен Ново-Девичьего монастыря и на Красной площади. Они были подробно описаны секретарем австрийского посольства Корбом, дневник которого и послужил для Сурикова основным источником фактических сведений.

С величайшей добросовестностью относился художник ко всем историческим и археологическим подробностям своей картины.

Всюду, где только мог, собирал данные о костюмах, работал в кремлевской Оружейной палате и Московском Историческом музее. Суриков изобразил как место казни-Красную площадь. Она, бывшая ареной многих исторических событий, произвела на него неотразимое впечатление своей стариной еще тогда, когда он ехал из Красноярска в Петербург. На картине изображена Красная площадь около Лобного места. Здесь все пришло на помощь художнику: и композиционные занятия в Академии художеств под руководством П.П. Чистякова, и редчайшее умение видеть композицию в натуре, которое воспитывал в себе художник. Раннее утро. Красная площадь. Сюда на простых телегах привезли обреченных на смерть стрельцов, одетых в белые рубахи с зажженными свечками в руках. Рядом с ними их матери, жены, дети, но ни они, ни их близкие, никто не просит пощады у царя. Множество людей теснится на Лобном месте, с высоты которого дьяк только что огласил указ о казни мятежных стрельцов.

Оттуда эта человеческая масса (совсем не безликая - там и стрельцы, и солдаты, и просто горожане) медленно "сползает" вниз, чтобы затем "растечься" во всю ширь там, где изображены главные герои полотна - приговоренные к смерти стрельцы, и затем как бы "сходит на нет" в фигурах сидящих на земле двух старых женщин. Глубокое, безысходное горе написано на лице стаpyxи в темных одеждах, другая, сжимая в руках потухшую. свечу, в отчаянии низко опустила голову.

А между ними художник поместил маленькую девочку, испуганное личико которой, а также красный цвет платка невольно притягивают к ней наши взоры. У их ног лежит на земле бурый, цвета запекшейся крови стрелецкий кафтан, слабо дымит погасшая свеча. На этом человеческий поток иссякает, дальнейшего пути ему нет. Основная эмоциональная нагрузка картины приходится на средний план, в его левой части - стрельцы. Откинулся на спинку телеги стрелец в синем кафтане, сломленный пытками, он, однако, не просит пощады у Петра, как не молит о ней и только что простившийся с женой и маленьким сыном осужденный. Поддерживаемый офицерами-гвардейцами, он уходит в сторону виселиц. Наш взгляд без труда находит следующую подобную пару фигур - рыжебородого в красном колпаке и кланяющегося народу, причем они отнюдь не тождественны, только ритмически, а еще более эмоционально "уравновешивают" друг друга.

Рыжебородый - само воплощение гнева, протеста. Ни веревки, связывающие его руки, ни набитые на ноги деревянные колодки, ничто не в состоянии сдержать его все нарастающую ярость. Его пылающий взор, энергичное движение руки с горящей свечкой - все говорит о том, что ни душевные, ни физические силы его еще не иссякли.

Но ведь нечто подобное можно сказать и о кланяющемся стрельце, который мужественно отдает свой торжественный прощальный поклон народу - не царю! В этом ведь тоже можно усмотреть своеобразное проявление протеста, выражение общей для них обоих "силы духа", "ярости сердцам.

И наконец, в центре группы стрельцов - чернобородый, не случайно соседствующий с рыжим стрельцом, мрачный, озлобленный, психологически близкий ему, и скорбный седой старик, по духу более родственныи кланяющемуся стрельцу.

Уводимый на казнь стрелец, которого поддерживают (заметим, не волокут к виселицам, а только поддерживают) офицеры с обнаженными палашами в руках, идет мимо сидящего на белом коне Петра. Истошный крик его стрельчихи - это последний отголосок горя и скорби.

Между народом и Петром Суриков провел четкую границу. Молодой царь надменно, презрительно смотрит в сторону стрельцов, его сподвижники - бояре, иностранцы - не просто наблюдают, но стараются осмыслить происходящую у них на глазах трагедию, которая еще не вылилась в непосредственную кровавую расправу.

В картине ведь нет изображения самой казни. Художник "остановил" трагедию на самой высокой точке ее накала, в противоборстве двух исторических сил он отметил миг страшного равновесия.

"Я когда "Стрельцов" писал, - вспоминал он, - ужаснейшие сны видел: каждую ночь во сне казни видел. Кровью кругом пахнет. Боялся я ночей. Проснешься и обрадуешься. Посмотришь на картину. Слава богу никакого этого ужаса в ней нет… У меня в картине крови не изображено, и казнь ещё не началась. А я ведь это всё - и кровь, казни в себе переживал. ”

"Боярыня Морозова"

Хорошо известно, что В.И. Суриков был человеком очень музыкальным, со своим любимым инструментом гитарой он не расставался на протяжении всей своей жизни.

На полях которой для гитары им и были сделаны первоначальные наброски для картин "Утро стрелецкой казни" и "Боярыня Морозова". Мы уже отмечали, что первый и единственный живописный (маслом) эскиз к картине "Боярыня Морозова" был исполнен еще в 1881 году.

Долгим и трудным стал путь Сурикова к этому его величайшему творению. Рассказы о мужественной боярыне Федосье Прокопьевне Морозовой, одной из главных деятельниц "раскола " - религиозно-политического движения, возникшего в середине XVII века, Суриков слышал еще в юности. О том, что "раскол не был церковным только, а общественным, политическим явлением", он мог прочитать в статье Н. Тихонравова "Боярыня Морозова.

Эпизод из истории русского раскола", но не правильнее ли будет предположить и это подтверждается фактами, что тема "раскола" волновала Сурикова да и не его одного, к ней, к образу боярыни Морозовой обращались в 80-х годах многие художники: В. Перов, А. Литовченко и др. Для своей картины Суриков избрал тот момент, когда Морозову, фанатичную последовательницу протопопа Аввакума, яростного противника церковной реформы патриарха Никона, ближайшего сподвижника, проводника политики царя Алексея Михайловича, после жестоких пыток отправляют в заточение в Боровский монастырь, где она в 1675 году погибает от голода в земляной тюрьме. Скованную цепями, на простых санях ее везут по заснеженной московской улице,

В последний раз прощаясь с народом, бросая в провожающую ее топпу слова веры и ободрения, она высоко поднимает вверх правую руку, пальцы которой сложены старообрядческим двуперстием Ее бледное, вдохновённое, аскетически-худое и одновременно прекрасное лицо обращено к людям. Морозова - композиционный и смысловой центр картины.

Изображая центральную героиню картины сидящей не на кресле, к которому она, как известно, была прикована, а прямо на дне розвальней, на устилающей их соломе, он тем самым придал фигуре Морозовой более динамичное, как бы "треугольное" очертание. Здесь весьма уместно вспомнить хорошо известный рассказ художника о вороне:". раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу, и крыло одно отставила, черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом боярыню Морозову написал".

Темный силуэт фигуры главной героини картины сразу притягивает к себе внимание зрителей, хотя вокруг нее не белизна чистого снега, а многокрасочная толпа, сквозь которую с трудом продвигаются сани, увозящие Морозову.

Нелегко дались художнику образы его героев, как всегда, они рождались как бы "на стыке" его "идей" и многообразной живой натуры: "В типе боярыни Морозовой, - говорил В.И. Суриков, тут тетка одна моя, Авдотья Васильевна, что была за дядей Степан Федоровичем, стрельцом - то с черной бородой.

Не менее важны были художнику и все другие персонажи картины, и те, кто "против" Морозовой, как посмеивающийся ехидным, "дребезжащим" смехом попик и его сосед - во все горло хохочущий купец, и те, кто за нее. Последних значительно больше, они занимают господствующее положение в правой части полотна. Это княгиня Евдокия Урусова, идущая рядом с санями, это и персонажи "женского царства Морозовой".

Старуха в узорчатом платке смотрит на неё скорбным материнским взглядом, а юная боярышня - с состраданием и страхом, позади них молодая монахиня, возможно тайная сторонница боярыни.

Девушка в синей шубке и желтом платке кланяется ей вслед торжественным поклоном. Ее бледное лицо прекрасно какой-то особой одухотворенной красотой.

Серьезен, сосредоточен странник с раскольничьим посохом в руках. Все эти люди, приобщаясь к подвигу Морозовой, обретают огромную душевную силу, заряжаются ее мужеством и стойкостью.

Сидящая на снегу нищенка робко тянется к саням, все, что связано с Морозовой, для нее священно, и, наконец, юродивый. "Народ безмолвствует", но не молчит, сочувствие страдающей героине, выразительнице его чаяний - вот его мнение, его "приговор".

А сколько в картине лиц равнодушных или просто любопытных, особенно хороши снующие в толпе мальчишки, им-то до всего есть дело! Картина "Боярыня Морозова” действительно произвела на современников огромное впечатление, причем отнюдь не только художественное.

Созданная в годы, когда было разгромлено революционное движение народников, она рождала у них настроение, подобное тому, которое вызывают процессии осужденных.

А учесть, что народ у Сурикова явно сочувствует Морозовой, верно понимает смысл ее деяний, ее жертвы, "идет" за ней, то современность" его произведения становится особенно очевидной.

"Меньшиков в Березове"

Давно замечено, что первые три картины В.И. Сурикова своеобразно связаны между собой сюжетами, как звеньями одной цепи. По хронологии изображаемых в них событий первой должна была бы стать "Боярыня Морозова” (середина XVII века) и лишь затем "Утро стрелецкой казни" - исторический петровский поворот; картина "Меншиков в Березове” является ее завершающим звеном, ведь опалой и ссылкой Меншикова, по сути, заканчивалась эпоха Петра.

"Счастья баловень безродный, полудержавный властелин"-Александр Меншиков был одной из ярчайших личностей Петровской эпохи. При жизни Петра Первого Меншиков занимал место самого близкого к царю человека. Петр называл его "мое сердце".

Меншиков пользовался полным доверием царя; в безграничной преданности его Петр был вполне уверен. Меншиков проявил несомненный военный талант и большие государственные способности, но в то же время был безмерно алчен и честолюбив. В Москве он построил башню выше колокольни Ивана Великого. Дворец Меншикова в Петербурге величиной и убранством превосходил скромный "домик" Петра Первого.

Все это знал и видел Петр и не раз "учил" своего любимца знаменитой дубинкой.

Пороки Меншикова безудержно развились после смерти Петра, когда Меншиков сделался фактически правителем государства. Он задумал окончательно укрепить свое положение, женив на своей старшей дочери малолетнего внука царя - Петра Второго.

Но здесь Меншиков потерпел катастрофу. Противная ему партия взяла верх, он был арестован, лишен всех чинов и имущества и сослан вместе с семьей на крайний север Сибири, в город Березов. Жена Меншикова умерла по пути в ссылку, в Казани. А "началась" картина "Меншиков в Березове", как всегда, с суриковского "озарения". "В восемьдесят первом году поехал я жить в деревню - в Перерву. В избушке нищенской. И жена с детьми. В избушке тесно было. И выйти нельзя - дожди. Здесь вот все мне и думалось: кто же это так вот в низкой избе сидел. И поехал я это раз в Москву за холстами.

Иду по Красной площади. И вдруг. - Меншиков! Сразу всю картину увидел. Весь узел композиции. Я и о покупках забыл. Сейчас кинулся назад в Перерву".

В поисках их достоверного облика художник ездил в имение Меншикова в Клинсном уезде. "Нашел бюст его (т.е. А.Д. Меншикова). Мне маску сняли. Я с нее писал”. Там же им были выполнены акварельные копии портретов детей "светлейшего князя”, особенно тщательно oн воспроизвел изображение eго старшей дочери Марии, образ которой займет одно из центральных мест в его картине. И все ж главным, как всегда, для него оставался поиск живой "натуры".

Хорошо известно, как встретил Суриков своего "Меншикова" мрачного пожилого человека, отставного учителя, с которого написал портретный этюд. Для Александра Меншикова-младшего позировал ему сын известного московского художественного деятеля Н.Е. Шмаровина, младшую дочь князя он писал с некоей молодой музыкантши - студентки консерватории. Наиболее внутренне сложным был образ его старшей дочери Марии.

Исследователи творчества художника (в первую очередь В.С. Кеменов) справедливо считают, что в него Суриков вложил особенно много личного. Не случайно отмечается ее большое внешнее сходство с женой художника Елизаветой Августовной, женщиной хрупкой, болезненной. Глубокое, поистине трагическое впечатление производит на зрителя сцена, изображенная художником в картине ”Меншиков в Березове”. Погруженные в глубокое безмолвие люди, теснясь друг к другу, сидят вокруг стола в низкой полутемной избе.

Застылые позы, ровный, нейтральный, холодный свет, падающий извне, так освещает действующих (а вернее будет сказать - бездействующих) лиц картины, что их фигуры практически не отбрасывают тени. Все это вызывает у зрителя ощущение остановившегося времени. Громадная фигура одетого в серый нагольный тулуп Меншикова заняла в картине центральное место. Видимая сбоку, она кажется особенно большой. Сжатая в кулак, лежит на колене его левая рука, большая, мозолистая, сильная. и бессильная вместе, хотя и сверкает на пальце дорогой перстень - символ былого богатства и величия. Почти упирающаяся в низкий потолок избы, его голова повернута в профиль. Сохраняя портретную основу образа "светлейшего", Суриков утяжелил черты его лица, придал ему выражение хмурой сосредоточенности, свойственное человеку, погруженному в тяжкие раздумья. Изображая его старшую дочь Марию, Суриков не столько стремился воссоздать образ реального исторического лица, сколько - раскрыть тему угасания человека.

Юная княжна прекрасна, но лицо ее болезненно бледно, бескровные губы плотно сжаты, печален взгляд ее больших темных глаз, а мучительный надлом бровей говорит о том, что и ее ни на минуту не покидает горькая дума. Масса темных волос, обрамляя маленькое скорбное личико девушки, почти сливается с меховой опушкой ее иссиня-черной шубки, и только краешек парадного, шитого золотом платья выдает еще не до конца оборванную связь с прошлым.

Всех троих как общий фон объединяет темный левый угол избы. Однако сближенные сходными переживаниями, внутренне они все же разобщены, не случайно же каждый погружен в свои мысли, каждый смотрит в свою сторону, а вернее - в себя. Поистине "Меншиков" из всех его картин наиболее "шекспировская" и "бетховенская" по глубине и силе выражения "величественного страдания".

Заключение

Исторические темы, выбираемые Суриковым, были часто лишь ярлыком, названием его картин, а подлинное содержание их было то, что видел, пережил, чем был поражен когда-то ум, сердце, глаз внутренний и внешний Сурикова, и тогда он в своих изображениях - назывались ли они картинами, этюдами или портретами - достигал своего "максимума", когда этому максимуму соответствовала сила, острота, глубина восприятия.

Суриков любил композицию, но и эту сторону своего искусства он не подчинял слепо установленным теориям, оставаясь во всех случаях свободным, исходя из жизни, от ее велений и лишь постольку считаясь с теориями, поскольку они носили в себе законы самой жизни.

Он был враг высасывания теорий из пальца. Суриков в хорошем и великом, равно как и в несуразном, был самим собой. Был свободен.

Василий Иванович не любил делиться своими замыслами, темами ни с кем. Это было его право, и он им пользовался до того момента, когда творческие силы были изжиты, когда дух его переселялся в картину и уже она жила им, а Василий Иванович оставался лишь свидетелем им содеянного - не больше.

Список использованной литературы

1. Абсалямов М.Б. Очерки истории культуры Сибири. - Красноярск: Издательство Ситал, 1995. - 234 с

2. Давыденко И.М. Художники Красноярска, 1978

Василий Суриков (1848-1916) - русский художник, известный своими выдающимися картинами исторического жанра. Он знаменит также своими портретами. Его монументальные полотна, на которых он воплотил различные, в основном трагические эпизоды из истории России, перевернули вверх дном все каноны подобной живописи. Вместо пышных театрализованных сцен на зрителя взирала беспощадная реальность прошлого. Многих такой подход шокировал. Но именно так навсегда вошел в историю искусства этот художник. Биография Сурикова и будет представлена ниже.

Предки

Известно, что живописец происходил из казачьего рода. Его предки пришли в Сибирь вместе с ее первым покорителем, Ермаком. Родом они были с Дона, и есть сведения, что Суриковы упоминаются среди основателей Красноярска, где и родился художник. Биография Сурикова неотъемлема от истории России. В честь двоюродного деда живописца был назван Атаманский остров на Енисее. Другой предок Сурикова служил сотником в Туруханске. Это был его родной дед. Отец художника, Иван Васильевич, работал коллежским регистратором, а девичья фамилия матери - Торгошина. Это известная с семнадцатого века семья. Она тоже была родом из казачьей станицы.

Детство в Красноярске

В этом городе родился будущий художник. Когда мальчику исполнилось восемь лет, его отца переводят на службу в акцизное управление села Сухой Бузим, недалеко от Красноярска. Там Василий оканчивает приходскую школу и поступает в уездное училище. Но буквально через год отец художника скоропостижно умирает от туберкулеза. Мать с сыном и остальными детьми возвращается в Красноярск. Семья живет очень бедно, денег им постоянно не хватает, и они вынуждены сдавать часть деревянного дома квартирантам. Способности мальчика заметил учитель рисования Красноярского уездного училища Николай Гребнев. Он давал ему копировать работы старых мастеров.

После смерти отца мальчик подрабатывал писарем в канцелярии, но рисовал в часы досуга. Его работы видели сотрудники. Они также попались на глаза губернатору края - Замятину. Биография Сурикова как художника решилась в этот момент. Чиновник подал прошение в Императорскую Академию художеств о принятии юноши. Пришел ответ, что его могут зачислить без выплаты стипендии. Тогда губернатор обратился к меценату, золотопромышленнику Кузнецову, который не только согласился финансировать обучение молодого человека, но и взял его с собой в Петербург, куда отправлялся по делам. Однако поступить в Академию Суриков не смог.

Отрочество и юность в Санкт-Петербурге

Василий Иванович Суриков не относился к людям, которые привыкли отступать. Он пошел учиться в Художественную школу, которую окончил за три месяца. А в 1869 году вновь попробовал стать студентом Академии. На этот раз его попытка завершилась успешно. Биография Сурикова говорит нам о том, что его учителями были как не слишком одаренные художники (зато неплохие педагоги), как Павел Чистяков, так и известные мастера, как Врубель и Серов. За годы учебы молодой живописец получил за свои работы четыре серебряные медали и несколько денежных премий. Дипломная картина художника, посвященная эпизоду из жития апостола Павла, уже несла элементы будущих драматических столкновений разных исторических лиц. Но консервативным преподавателям она не понравилась, и золотой медали Суриков не получил. Поэтому он не смог поехать за границу и стал расписывать храм Христа Спасителя фресками на тему Вселенских соборов. Работа продолжалась около двух лет. Среди первых картин художника были и портреты его благодетелей.

Личная жизнь и столичный период

Исследователи биография Сурикова пишут о том, что он в 1877 году переехал жить в Москву. Через год после этого он женился на Елизавете Шаре, внучке декабриста Свистунова. Брак принес ему небольшое состояние, что позволило живописцу не работать по заказам, а сделаться вольным художником. Этот статус он сохранял за собой до конца жизни. Тем не менее еще долгие годы Суриков не имел приличной мастерской, а работал в небольших комнатах. В одно из таких тесных помещений наведался Петр Третьяков, будущий основатель знаменитой галереи, который собирал полотна русских художников. Он часто покупал картины мастера. На полученные от Третьякова деньги художник также смог обеспечить себе относительную финансовую независимость.

Первые шедевры

Московский период жизни сделался поворотным в жизни живописца. Именно в это время Василий Иванович Суриков создает одну из своих самых значительных картин - «Утро стрелецкой казни». Она посвящена одному из страшных эпизодов семнадцатого века, когда молодой Петр Первый, узнав о восстании стрелецких полков, беспощадно с ними расправился и даже сам рубил им головы. Не желая пугать зрителей сценами казни, художник показывает ее преддверие. Первого стрельца вывели на плаху, а на заднем плане видно лицо молодого царя, готового убивать. Прекрасно и подробно расписана разномастная толпа зрителей. Особенно выделяются семьи и дети несчастных стрельцов, которых выволокли смотреть, как будут умирать их близкие. И все это происходит на фоне могучего и зловещего пейзажа Москвы.

К петровским временам художник Василий Суриков обращается и в 1881 году. В дождливые дни он находился с семьей у станции "Люблино". Там он внезапно задумался о ссылке князя Меньшикова. На эту идею его натолкнула тесная крестьянская изба. Он подумал о сильном человеке, взлетевшем на вершину власти и все утратившем. Княжну, завернутую в шубу, он рисовал с собственной жены, которая в это время сильно заболела. На деньги, которые Суриков получил от приобретения картины Третьяковым, он смог съездить за границу и своими глазами увидеть собрания музеев в разных странах.

Картины Василия Сурикова 80-х - начала 90-х годов девятнадцатого века

Одновременно с «Меньшиковым в Березове» художник начал делать эскизы «Боярыни Морозовой». Работа над этой картиной растянулась на несколько лет. Суриков писал ее кусками, выискивая натурщиков и нужные предметы. Он часто говорил о том, что если бы ему пришлось рисовать ад, он бы сажал моделей в огонь и сам бы писал в нем. Таково было его желание правды, а не виртуозной фантастики. Сам типаж восставшей против церковной власти боярыни художник нашел в своей тете. Сильная и страстная женская натура, верная своим убеждениям и вызывающая различные чувства у собравшейся толпы - от ненависти до преклонения - стала одной из лучших в творчестве Сурикова. Гармонирует картина с пейзажем, светом и архитектурными деталями. Современники отнеслись к этому полотну восторженно, оно участвовало в Передвижной выставке.

В 1888 году умерла жена художника. Он очень горевал, практически отошел от живописи и уехал из Москвы в Красноярск. Там через несколько лет он излечился от скорби и даже создал жизнерадостную картину «Взятие снежного городка».

Возвращение в Москву

Творчество Василия Сурикова после переезда из Сибири словно получает второе дыхание. В 1895 году он завершает работу над картиной «Покорение Сибири Ермаком». Здесь он воспевает казацкое войско, где служили его предки. Основное внимание сосредоточено на фигуре Ермака, но и к противостоящим ему войскам Кучума он относится с уважением. Солдаты разбитой армии отличаются особенной, самобытной красотой. Это столкновение двух стихий, каждая из которых имеет свою правду.

Через четыре года художник создает похожую по типу картину - «Переход Суворова через Альпы». Начал он работать над ней сразу же после «Покорения Сибири», а многие эскизы были написаны во время пребывания в Швейцарии. Здесь живописец проявил себя как прекрасный пейзажист, одновременно показывая массу воинов, исполняющих приказ полководца и преодолевающих горы.

В начале двадцатого века Суриков работает над одной из своих самых сложных картин - «Степан Разин». Здесь тоже можно наблюдать характерный для художника потрясающий водный пейзаж, написанный перламутровыми красками, контрастирующий с тяжелыми раздумьями мятежного атамана. Живописец также известен многочисленными портретами, которые он никогда не писал по заказу.

Последние годы жизни

В 1910 году художник путешествует по Испании. Картины Василия Сурикова этого периода тоже относятся к исторической тематике. Он рисует такую сильную личность, как Емельян Пугачев, перед казнью, в клетке. К таинственной затворнической жизни аристократок высшего сословия живописец обращается в «Посещении царевной женского монастыря». В 1914-15 годах художник начал болеть и переехал на лечение в Крым. Но его преследовали сердечные расстройства. Он так и не смог исцелиться и умер в Москве в марте 1916 года. Суриков был похоронен рядом с женой на

Суриков Иван Захарович (1841-1880) – русский одарённый поэт-самоучка, вышедший из народных масс, яркий представитель литературного «крестьянского» направления. Ко многим его стихам были сложены песни, которые стали народными: «Сиротой я росла…», «В степи», «Рябина». Музыку на его стихи писали такие великие композиторы, как П. И. Чайковский, А. С. Даргомыжский, А. П. Бородин, Н. А. Римский-Корсаков.

Детские годы

Иван появился на свет 6 апреля 1841 года в деревне Новосёлово, которая находилась в Юхтинской области Угличского уезда Ярославской губернии.

Его родители – оброчные крепостные крестьяне у графа Шереметьева, то есть они платили помещику определённую величину оброка с каждой души, но не были привязаны к работам в его владениях. Поэтому отец, Захар Андреевич Суриков, подался в Москву на заработки. Там он пребывал на побегушках, а позднее получил назначение на должность приказчика по «овощной части». Проработав на этом месте некоторое время, Захар Суриков смог открыть свою собственную овощную лавочку на Ордынке. Вот только жену с сыном, которые остались в деревне, он навещал редко.

Ранние годы будущего поэта прошли на деревенских просторах. Он рос болезненным мальчиком, скромным и тихим, но был постоянно окружён заботой матери и бабушки, поэтому о детстве, проведённом в деревне, у него сохранились самые приятные и светлые воспоминания. Природная красота, простой и мирный деревенский уклад оставили неизгладимый отпечаток в душе Ивана Сурикова, эти мотивы потом часто встречались в его поэтическом творчестве.

В 1849 году будущий поэт с матерью переехали в Москву. Жизнь в большом городе показалась Ивану слишком шумной, отравляла своим удушливым воздухом, поэтому произвела на ребёнка негативное впечатление. Здесь совсем не чувствовалось простора для души, мальчик замкнулся в себе, стал ещё тише и запуганнее.

Обучение

Ваня стал помогать отцу в лавке, а когда ему было 10 лет, его послали учиться грамоте к двум пожилых дамам из древнего рода купцов – сёстрам Финогеновым.

Обе они были богомолками, но старшая отличалась большей религиозностью, поэтому учила мальчика житию святых по церковно-учительным сборникам «Прологам» и по книге Димитрия Ростовского «Четьи Минеи». Иван послушно изучил поучение отцов Православной церкви, духовные повести, рассказы и лирику, в которых прославлялась жизнь родоначальников монашества. Книги настолько повлияли на психику юного Сурикова, что у него стали появляться мысли про иноческий подвиг и «тихую матерь-пустыню».

Младшая сестра Финогенова учила мальчика лирике русских поэтов-песенников:

• И. И. Дмитриев «Стонет сизый голубочек»;
• А. Ф. Мерзляков «Среди долины ровныя», «Чернобровый, черноглазый»;
• Н. Г. Цыганов «Не кукуй, кукушечка, во сыром бору», «Что ты рано травушка».

Мальчик обучился письму и чтению, гражданской и церковной азбуке. В его восприятии мира народное устное творчество переплелось с церковными мотивами, что вылилось в итоге в неудержимую страсть к поэтическому творчеству. Иван учился по старинке («нараспев»), получалось, что стихи он не читает, а поёт. Такая привычка сохранилась у него надолго и пригодилась в начале творческого пути, когда свои написанные стихи он проверял с помощью пения.

Страсть к поэзии

Увлечение поэзией вызвало негодование отца, которому нужен был помощник в лавке: «Тебе, сын, попом и писарем не быть, наше другое дело – торговое. А купцам лишняя книжность дохода не приносит». Юный Иван слушал отцовы речи, а в свободные от лавочных дел минуты зачитывался произведениями А. С. Пушкина, А. А. Майкова, М. Ю. Лермонтова, А. В. Кольцова, Н. А. Некрасова, И. С. Никитина, А. А. Фета. Мальчик не только жадно заучивал их стихи, но и пробовал писать свои. К сожалению, его ранняя лирика не сохранилась, поэт уничтожил свои первые произведения.

В одном доме с Суриковыми проживал невысокого ранга чиновник Ксенофонт Добротворский. Этот отставной семинарист на первый взгляд казался неудачником и хмурым пессимистом, но на самом деле был добрейшей души человек. У него имелось много книг, и Иван Суриков потихоньку перечитал всю библиотеку Добротворского.

Однажды в доме, где проживал Иван, случился пожар. Впечатлённый этим событием, он написал стихотворение и дал прочитать его Добротворскому. Тот сказал молодому поэту: «Дерзайте, юноша!» Эти слова невероятно окрылили Сурикова, и он написал несколько пьес.

Нелёгкий творческий путь

В 1857 году у Ивана собралась уже целая тетрадка собственных сочинений. Друзья посоветовали ему показать стихи кому-то из известных поэтов. Сурикову удалось получить рекомендательное письмо от профессора К. Ф. Рулье, с которым он отправился к двум русским поэтам. Один из них отозвался о творчестве Ивана положительно, обратил внимание на недостатки, дал дельные советы, как не ошибаться в будущем. Но второй лирик отнёсся к стихам Ивана жёстко и недоброжелательно, дал безжалостную характеристику. На формировании молодого таланта это конечно отразилось, но не сломило. Иван продолжил заниматься поэзией, но теперь уже с учётом ошибок, обрабатывал формы стиха, работал над звучностью, старался придать своей лирике плавность и краткость.

В конце 1850-х годов отец уже имел две лавки – большую и малую, дела его шли весьма успешно. Однако поплывшие в руки деньги он стал проигрывать на скачках, что привело к разорению. Отец стал пить, закрыли одну лавку, потом вторую. Чтобы забыться, Захар Суриков принял решение на время уехать в деревню, а жена и сын остались с его старшим братом.

Иван в дядиной овощной лавке трудился младшим приказчиком. Но жить с ним оказалось ещё хуже, чем с отцом. Дядька был капризным и придирчивым, постоянно попрекал куском хлеба, унижал, оскорблял, держал в нужде. На поэзию у молодого Сурикова совсем не оставалось времени, было слишком много работы в лавке: он и порядок наводил, и обслуживал покупателей, и развозил на тачке товар. Когда совсем стало невыносимо, Иван распродал нехитрые пожитки и, накопив немного денег, купил на Тверской небольшое помещение. С мамой они занялись скупкой и продажей всякой всячины – железо, каменный и древесный уголь, тряпьё, лом, медь. Торговля у них получалась бойкой.

Иван стал самостоятельным, в 1860 году женился не девушке-сироте Ермаковой, она оказалась верной помощницей в торговых делах, что позволило Сурикову вернуться к любимому поэтическому занятию. Тем более, что к этому времени приехал из деревни отец и принялся помогать жене, сыну и невестке в привычной для себя торговле.

В начале 1860-х годов он познакомился с поэтом Н. А. Плющеевым, которому показал свои стихи. Опытный лирик отнёсся к молодому дарованию с проникновением, увидел в нём задатки настоящего таланта, предложил помощь и сотрудничество. Плющеев отобрал понравившиеся стихи Сурикова и отдал их редактору литературного издания «Развлечения» Ф. Б. Миллеру. В 1863 году опубликовали первый стих Ивана.

Творческая и материальная жизнь поэта стала налаживаться, но счастье было недолгим. Случилось горе: умерла мама Ивана. Отец снова стал пить, а вскоре женился на раскольнице. У новой отцовой супруги оказался такой невыносимо тяжёлый характер, что Иван с женой ушли на казённую квартиру. Для поэта началась пора нужды, скитаний, страданий, лишений, которые сопровождались постоянными поисками хоть какой-нибудь работы.

Иван перебивался случайными заработками: работал в типографии учеником и наборщиком, переписывал бумаги. Вскоре он очень сильно заболел и слёг, а, когда поправился от болезни, в типографии его место уже было занято. Не оставалось ничего, кроме как попроситься в лавку к дяде. Положение Сурикова было настолько ужасным, что порой у него возникали мысли о самоубийстве.

В скором времени вторая жена отца, оказавшаяся не только сварливой, но и чересчур ушлой, обобрала старшего Сурикова до нитки и ушла. Иван со своей женой вернулись к отцу и снова потихоньку начали возрождать торговое дело. Постепенно дела стали налаживаться, и поэт вновь принялся за сочинительство.

Признание

В конце 1860-х годов Иван Захарович познакомился с писателями Ф. Д. Нефёдовым и А. И. Левитовым. Они способствовали продвижению его стихов в периодику. Так он стал печататься в изданиях:

• «Дело»;
• «Семья и школа»;
• «Воспитание и обучение»;
• «Иллюстрированная газета»;
• «Воскресный досуг»;
• «Отечественные записки».

И, наконец, в 1871 году вышел первый поэтический сборник Сурикова, в который вошли 54 его пьесы.

Поэт-самоучка Иван Захарович прошёл сложный творческий путь, поэтому к тем самородкам, которые вышли из народа и гнулись под тяжестью невыносимых жизненных условий, он относился с особенной искренностью, теплотой и сочувствием. Он предпринимал всяческие попытки, чтобы поддержать их. Суриков призвал таких поэтов объединиться и выпустить общий сборник. Многие авторы откликнулись на такой призыв и даже организовали кружок. А в 1872 году они выпустили альманах «Рассвет».

Это были лучшие творческие годы поэта Сурикова. Одно за другим печатались его произведения (былины, сказания и поэмы):

• «Богатырская жена»;
• «Казнь Стеньки Разина»;
• «Правеж»;
• «Канут Великий»;
• «Садко»;
• «Василько»;
• «Удалой».

В своих произведениях он изображал жизненные события, которые пришлось пережить самому (лишения, горести, страдания), но они очень тонко переплетались с судьбами десятков тысяч людей.

Прекрасно поддавались Сурикову картины природы, очень чутко он описывал красоту России в своих стихах:

• «На берегу»;
• «На могиле матери»;
• «На чужбине»;
• «Помнишь, были годы»;
• «На дороге»;
• «От деревьев тени»;
• «На одре»;
• «Сон и пробужденье»;
• «В воздухе смолкает»;
• «Ночью»;
• «Весной».

В 1875 году были изданы ещё два сборника стихов Сурикова, их очень быстро раскупили. На поэта обратили внимание критики, быть может, не всегда их комментарии были лестными, тем не менее талант Ивана Захаровича был признан. Его избрали в московское «Общество любителей русской словесности».

Болезнь и смерть

В 1876 году поэт тяжело заболел, быстро стала развиваться у него чахотка. В следующем 1877 году на деньги, вырученные от третьего изданного сборника, по совету врачей, он уехал в Самарские степи лечиться кумысом.

В 1879 году поэт переехал на лечение в Крым, однако было уже слишком поздно, болезнь прогрессировала, и ничего не смогло её остановить. 6 мая 1880 года он скончался в Москве, похоронен на Пятницком кладбище.

А спустя век его стихотворение было включено в хрестоматию по литературе, и каждый советский (а теперь российский) школьник в третьем классе обязательно учил наизусть строки: «Вот моя деревня, вот мой дом родной…»

Василий Суриков – российский художник, автор картин «Боярыня Морозова», « », «Утро стрелецкой казни». Российский художник Василий Суриков родился в Красноярске. Родственники мужчины относились к казачьему сословию. Один из них значился атаманом Енисейского казачьего полка. Иван Васильевич Суриков, отец художника, трудился коллежским регистратором. Прасковья Федоровна Торгошина, мать, слыла домохозяйкой.

Когда Сурикову исполнилось 8 лет, семья переехала в Сухой Бузим Красноярского края. Парня отдали в приходскую школу при Всехсвятской церкви. Позже Василий поступает в уездное училище, оставив родителей в Красноярском крае. Через год скончался отец, из-за туберкулеза. У матери не было выхода, поэтому женщина собрала детей и вернулась в Красноярск.

Семья в те годы владела двухэтажным домом. Из-за недостатка денег Прасковья Федоровна решила сдавать второй этаж в аренду, для получения дохода. Любовь к рисованию у Сурикова проявилась в раннем детстве. Еще в красноярском уездном училище Василий Иванович начал брать уроки. Первым учителем пригласили Николая Васильевича Гребнева.

Первую осознанную картину Суриков написал в 1862 году. Это была работа, созданная акварелью. Подросток назвал шедевр «Плоты на Енисее». Сейчас полотно находится в музее-усадьбе В.И. Сурикова в Красноярске. Завершив обучение, парень попадет на службу в губернское управление. Василию Ивановичу досталась работа писца. К сожалению, дальнейшая учеба оказалась не по карману семейству Суриковых, которые жили скромно после смерти отца.

Однажды рисунки художника увидел енисейский губернатор П.Н. Замятнин. Благодаря стараниям чиновника у талантливого автора появился меценат, который заплатил за обучение Сурикова в Академии художеств. Первая попытка поступления в учебное заведение провалилась, но Василий Иванович не отчаивался. Он прошел курс рисования в санкт-петербургской школе Общества поощрения художников.

Осенью, сдав вновь экзамены в Академию художеств, стал вольнослушателем. Еще год потребовался, чтобы талантливого парня перевели в основную группу. Суриков стал старательным учеником П.П. Чистякова. За 6 лет учебы молодого человека награждали медалями и денежными призами. Василий Иванович много работал над композицией. Из-за этого студенты прозвали Сурикова Композитором.

Живопись

Творческая биография художника началась с работы «Вид памятника на Сенатской площади в Санкт-Петербурге». Картину Суриков написал в 1870 году, а после продал П.И. Кузнецову. Интересно, что первый вариант полотна сейчас располагается в Красноярском государственном художественном музее, которому присвоено имя Василия Ивановича.

Через 4 года Суриков отправляется в гости к Кузнецову, на золотые прииски, находящиеся в Хакасии. Благодаря смене обстановки родилась картина «Милосердный самаритянин». Работа стала подарком радушному хозяину, но отметили полотно и специалисты. Василию Ивановичу вручили Малую золотую медаль.

Портреты на заказ не вдохновляли художника, поэтому Суриков отказывался от такой работы. Но за основу подобные картины брал регулярно. В числе произведений Василия Ивановича значатся графические портреты московского гитариста Ф.Ф. Пелецкого.

Один из рисунков представлен на всеобщее обозрение в Третьяковской галерее. Суриков признавался, что увлечение музыкой, в частности оперой, помогало в творчестве. Более того, художник обучался игре на гитаре у Пелецкого.

Наступает время известных полотен. «Утро стрелецкой казни» Василий Иванович писал на протяжении 3 лет. Эта картина стала пропуском в мир большой живописи. Итогом многолетней работы стало включение в Товарищество передвижных художественных выставок.

Ради дальнейшего развития Суриков собирается поехать в зарубежное путешествие. Но отсутствие денег не позволяло художнику мгновенно отправиться в путь. Чтобы решить материальные проблемы, Василий Иванович продал П.М. Третьякову картину «Меншиков в Березове». Благодаря этому автор полотна посетил Италию, Германию, Францию и Австрию, воочию рассмотрел полотна признанных мастеров, размещенные в Лувре и Дрезденской галерее.

В 1881 году Суриков начал трудиться над картиной «Боярыня Морозова». Любовь к композиции привела к тому, что каждая работа начиналась с эскиза. Иногда Василию Ивановичу требовалось несколько лет для создания идеальной зарисовки. Только после этого мастер переносил ее на полотно.

Личность боярыни захватила Сурикова после рассказа тетки Ольги Матвеевны Дурандиной. Но работа долго не клеилась из-за отсутствия требуемого типажа. И вот перед Василием Ивановичем предстает еще одна тетка - Авдотья Васильевна Торгошина.

Первыми рассмотреть «Боярыню Морозову» смогли посетители XV Передвижной выставки, которая проходила в 1887 году. Сразу же после этого Суриков перебрался на лето в Красноярск. Художник находит вдохновение в солнечном затмении, произошедшем 8 августа. Теперь посмотреть на этюд можно в Тверской картинной галерее.

Портреты не увлекали Сурикова, но в 1887 году в сознании творца случился переворот. Мужчина запечатлел на полотне мать, позже появился «Мой брат». После смерти супруги, в 1888 году Василий Иванович с детьми перебирается на несколько месяцев в родной Красноярск, где начал создавать картину «Взятие снежного городка». Работу завершил автор через два года.

Суриков на полотна переносил случаи из жизни. Так случилось и с этой работой. На картине представлена одноименная игра. Идея создания принадлежит младшему брату, которого Василий Иванович изобразил стоящим в кошеве. Позже эксперты оценили работу Сурикова и наградили полотно именной медалью. Это событие произошло на международной выставке в Париже.

Василий Иванович отправился в Сибирь, где произошло знакомство с бытом вогулов, хакасов, остяков. Изучение жизни народов привело к созданию картины «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем». Работа была кропотливой, завершилась в 1895 году. Таким образом, Суриков трудился над полотном в Сибири, на реке Оби, на Дону.

По возвращении в Красноярск у художника возникает идея написания «Перехода через Альпы». Образ военачальника Василий Иванович писал с отставного казачьего офицера Ф.Ф. Спиридонова. Мужчина работал над родословной семьи Суриковых. Через три года родился этюд, но многие увидели в нем не Спиридонова, а преподавателя гимназии Григория Николаевича Смирнова. Позже Суриков отправляется в Швейцарию для написания эскизов.

К вековому юбилею итальянского похода Суворова Василий Иванович представляет законченную картину. Полотно демонстрировали в Москве и Санкт-Петербурге, а потом оно отправилось в императорскую коллекцию.

Картина Сурикова «Зима в Москве» создавалась в течение трех лет. Официально завершена работа была в 1887 году, незадолго до возникновения у Василия Ивановича идеи создания полотна «Степан Разин». Почти 3 года художник писал этюды в Сибири и на Дону, искал прототипа.

В это время в работе у Сурикова находилась еще несколько картин. В 1901 году мастер познакомился с Красноярским бунтом, в котором участвовали предки Василия Ивановича. Вдохновившись этим периодом, художник создал полотно «Красноярский бунт 1865 года». В 1907 году Сурикова включают в Союз русских художников, но в то же время Василий Иванович покидает Товарищество передвижников.

Мужчина слушает оперу и читает книги. После знакомства с «Домашним бытом русских цариц XVI-XVII веков» авторства Забелина в голове у Сурикова возникает идея создания картины «Посещение царевной женского монастыря». Вдохновлялся Василий Иванович для этого образами внучек.

Поездка на озеро Шира сподвигла Сурикова на написание картины «Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря, убитого древлянами». К сожалению, эта работа осталась лишь задумкой автора.

В академических кругах творчество Василия Ивановича вызывало резкую критику. Мастера не понимали «скученности» композиции, размазанных лиц на полотнах. Но среди экспертов были люди, оценившие художественные замыслы Сурикова. Современные творцы могут изучать картины Василия Ивановича по фото и оригиналам.

Личная жизнь

Долгое время Василий Суриков приглядывался к внучке декабриста Свистунова. Прекрасную девушку с большими темными глазами звали Елизавета Августовна Шаре. Устоять перед красотой дамы художник не смог, поэтому 25 января 1878 года молодые люди заключили брак. В этом же году у супругов родилась дочь Ольга, а через два года – Елена. Талантливый художник с музой проживали в небольшой квартире, расположенной на Зубовском бульваре.

Счастье было недолгим. Через 10 лет Елизавета Августовна скоропостижно скончалась. Убитый горем муж постоянно посещал супругу на кладбище, забросил творчество. Желание работать пропало у Сурикова. Но в какой-то момент картины вновь вернули к жизни Василия Ивановича.

Дочь Ольга подарила отцу внучку . В свою очередь, девушка родила двух известных в современной России людей – кинорежиссера и сценариста и режиссера .

Смерть

Здоровье Василия Ивановича Сурикова в конце жизненного пути оставляло желать лучшего. Несмотря на это, художник отправляется с П.П. Кончаловским в Испанию, для поиска творческого вдохновения. В это же время в Красноярске распахнула двери рисовальная школа. Состояние Сурикова оставалось плохим, но художник уезжает на родину для создания пейзажей.

Через год из-за ухудшения Василий Иванович вынужден поехать в Крым, на лечение. В марте 1916 года художественные круги облетела страшная новость – ишемическая болезнь сердца погубила талантливого Сурикова. Могила российского художника находится рядом с местом захоронения супруги, на Ваганьковском кладбище. В память о Василии Сурикове в 1959 году сняли историко-биографический фильм.

Произведения

• 1876 – «Вид на Кремль»
• 1881 – «Утро стрелецкой казни»
• 1884 – «Венеция. Собор Св. Марка»
• 1887 – «Боярыня Морозова»
• 1891 – «Взятие снежного городка»
• 1895 – «Покорение Сибири Ермаком»
• 1899 – «Переход Суворова через Альпы»
• 1900 – «Степан Разин»
• 1908 – «Крым. Ай-Петри»
• 1910 – «Девушка с косами»
• 1910 – «Севилья. Альказар»

Во время учебы Суриков за свои работы получил четыре серебряные медали и несколько денежных премий. Большое внимание уделял композиции, за что получил прозвище «Композитор». Первую самостоятельную работу Сурикова «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге» (1870 г.) приобрел П. И. Кузнецов (первый вариант картины хранится в Красноярском художественном музее им. В. И. Сурикова). Летом 1873 г. Суриков приехал в Красноярск, некоторое время жил в Хакасии на золотых приисках Кузнецова. В 1874 г. Суриков подарил Кузнецову свою картину «Милосердный самарянин» (хранится там же), за которую получил Малую золотую медаль. Уже в годы пребывания в Академии сложился как исторический живописец-реалист. В 1875 г. за картину «Апостол Павел благовествует перед царем Агриппой и его сестрой Вероникой» удостоен звания классного художника. 4 ноября 1875 г. Василий Иванович окончил Академию в звании классного художника первой степени. В 1876-1877 гг. исполнял живописные работы в московском храме Христа Спасителя.

25 января 1878 г. Суриков женился на Елизавете Августовне Шаре (1858-1888) (в некоторых источниках - Елизавета Артуровна Шарэ). У Сурикова и Шаре родились две дочери - Ольга и Елена.

В Москве Cуриков создал свои наиболее значительные произведения - монументальные исторические картины «Утро стрелецкой казни» (1881 г.), «Меншиков в Березове» (1883 г.), «Боярыня Морозова» (1887 г.). Художник раскрыл в них истоки трагических противоречий истории, показал борьбу исторических сил в петровское время, в период раскола. Сурикова привлекали сильные личности, концентрирующие в себе дух народа. В своих монументальных картинах Суриков создал новаторский тип композиции, в которой движение людской массы, охваченной сложной гаммой переживаний, выражает глубокий внутренний смысл события.

В 1888 г., после неожиданной смерти жены, Суриков впал в острую депрессию. Своеобразным символом его тогдашнего просветления и возрождения служит картина «Исцеление слепорожденного Иисусом», в которой в облике прозревшего угадываются черты самого художника. Преодолев после поездки в Сибирь в 1889-1890 гг. это тяжелое душевное состояние, он создал необычайно яркое, жизнерадостное полотно «Взятие снежного городка» (1891 г.), запечатлевшее обобщенный образ русского народа, полного удали, здоровья и веселья. В исторических картинах 1890-х гг. Суриков вновь обращается к национальной истории, останавливаясь на событиях, в которых проявлялись исторический дух, единство и мощь русского народа. В картинах «Покорение Сибири Ермаком» (1895 г.), «Переход Суворова через Альпы» (1899 г.) Суриков воспевает мужество и отвагу русского воина.

Следующая работа художника в историческом жанре - «Степан Разин» (1910 г.). Помимо грандиозных произведений, написанных на сюжеты русской истории, Суриков создавал также прекрасные камерные портреты, в которых проявилось портретное дарование мастера, его глубокий интерес к душевному миру простого русского человека. После прочтения книги И. Е. Забелина «Домашний быт русских цариц в XVI-XVII веках» Суриков с 1908 по 1912 г. писал картину «Посещение царевной женского монастыря». Прототипами царевны стала внучка художника Наталья Кончаловская.